Прихлебывая чай, Варвара мысленно вернулась к событиям, из-за которых она двигалась в сторону сорок пятой параллели, болезненно переживая разрыв с мужем после двадцатилетнего брака и тот факт, что дочь Алина все-таки решила остаться с отцом и его молодой пассией Беатой. В принципе, «пассия» — слово дурацкое и старомодное, не включало в себя полного определения предмета, но и называть Беату «невестой» Димы или «мачехой» Алины она не могла. Это были ее Дима и ее Алина. Варвара все-таки надеялась до последней минуты, что Беата куда-нибудь исчезнет или уедет назад в Польшу, откуда она была родом, но вышло все как раз наоборот: Беата переехала в Москву, в Варварину квартиру, и вот теперь, похоже, останется там жить с ее мужем и с ее дочерью. Квартиру, которую мать получила перед самой смертью, тоже было ужасно жалко, но Варвара не хотела опускаться до такой позорной меркантильности. «Что квартира, когда разрушена семья!»

С Димой Варенька познакомилась на музыкальном вечере, когда они были еще студентами. Варенька училась на музработника в педагогическом институте. Высокий Дима, бесспорно, самый красивый на своем курсе консерватории, мог увлечь любую девушку. Но он выбрал ее, не студентку консерватории, а вообще какую-то «неэлитную». Многие удивлялись, когда он сошелся с Варварой — довольно неприметной девушкой, надевающей туфли на каблуках только раз в год — 31 декабря. В конце концов, друзья Димы приняли Вареньку. Была между ней и Димой какая-то совсем «взрослая» близость, у некоторых даже вызывавшая зависть.

Варвара была на последнем курсе, когда вдруг умерла ее мать. После похорон девушка просто заперлась и никуда не выходила неделю. Слишком силен был удар. Именно тогда с оглушающей безысходностью Варя поняла, что осталась совсем одна. Отца она не знала, слышала только от матери какую-то несуразную историю про алтайскую экспедицию, в которой якобы и погиб отец.

В эти печальные дни Дима первый раз привел ее к своим родителям, и она была принята неожиданно ласково. Варвара стала к ним часто наведываться и даже иногда оставалась там ночевать. Елена Тимофеевна, мать Димы, в глубине души была разочарована выбором сына, считая, что Варвара на него не «тянула», но виду не показывала и принимала любимую девушку сына с распростертыми объятиями. Дима всегда был рядом с Варварой и, казалось, очень ее любил.

Рояль переехал к Вареньке на квартиру первым, а следом за ним и Дима, оканчивавший консерваторию. Он тогда начал писать свою первую оперу. Варвара была счастлива, когда Дима сделал ей предложение: к тому времени она была на третьем месяце беременности. Через год после переезда рояля и Димы в жизни молодой семьи появилась Алина. Они, не сговариваясь, решили, что дочка будет пианисткой. Годы промчались, как короткометражка в ускоренной съемке, казалось, что шестнадцатилетие Алины просто свалилось им на голову. Праздник прошел парадно-весело, и Варвара, не отрывая глаз от поседевших висков мужа, с упоением слушала Димочкину новую пьесу, посвященную дочери. В эти минуты она считала себя самой удачливой и самой счастливой женщиной на свете. У нее была своя собственная, любимая семья: муж-музыкант и дочь, становившаяся под руководством папы пианисткой.

А потом Дима поехал с концертом в Польшу, где и познакомился с Беатой. Та, в облегающем вечернем платье с глубоким декольте, весьма умело переворачивала нотные страницы во время его выступления. В глубине души Варвара была уверена, что именно декольте и решило исход дела. Варвара — маленькой конституции с плоской грудью нулевого размера — походила более на подростка, чем на взрослую женщину, и тем более — мать. Артистическая натура Димы и не смогла устоять перед таким натиском, сдавшись на милость Беате всего за месяц. Варвара, поначалу еще не веря предательству, сняла комнату и переехала в другое место, но квартиру решила не забирать: кроме Димы, там «жил» рояль, необходимый Алине для занятий под папиным руководством; тот хотя и не состоялся как композитор, но все-таки имел статус профессора музыки. Выросшая без отца Варвара не стала настаивать на других вариантах и согласилась, что Алине будет лучше остаться с папой и роялем.

Расставание происходило чинно, благородно и достойно, но боль от этого не уменьшалась, а с каждым днем становилась все сильнее. Всепожирающий монстр переживаний и страданий, от которого некуда было спрятаться, пережевывал Варину душу. Горе заполонило все ее существо. Варвара как-то сразу исхудала, померкла и постарела. Она на самом деле верила, что для нее наступил конец света — ее света с Димой и Алиной. Вот тогда вдруг и пришли ей на память слова покойной Ираиды Михайловны: «Если вам когда-нибудь станет плохо, деточка, поезжайте в Крым».

Варвара за все двадцать лет замужней жизни еще ни разу никуда не ездила одна, поэтому жутко измучилась, пытаясь принять решение: уезжать или не уезжать. В то же время она отчетливо понимала, что если не сбежит от этой трагедии прочь, с ней обязательно произойдет нечто непоправимое. Особенно болезненно Варвара переживала совместные посиделки Димы и Алины с Беатой на ее, Варвариной кухне, за ее круглым, сохранившимся с коммунальных времен столом. Дима явно был болен, если смог допустить такое после двух десятилетий счастливой совместной жизни. Или же его околдовали, приворожили, а Алина, по обыкновению, как папин хвостик, потащилась за отцом…

Все разъяснила подруга Тамара:

— Варя, пойми, ты ничего не сможешь сделать, даже если не поедешь и останешься тут. Он ушел к другой — к польской красавице, к тому же молодой и сисястой.

— К молодой и сисястой — я понимаю, — виноватым голосом согласилась Варвара. — А Алина? Что теперь с Алиной будет? — спросила она убитым голосом. — Ей в консерваторию поступать.

— А что с Алиной? — отозвалась подруга. — Дети эгоистичны, пусть живет, у кого хочет. Она же тебя не совсем бросила? Вы же видитесь, правильно?

— Видимся… — подтвердила Варвара, пытавшаяся мужественно, без слез, перенести слово «бросила».

— Вот и отлично, чего тебе еще надо?

Тамаре легко было говорить: бездетная одиночка с далеко идущими планами «найти доктора, который без меня дышать не сможет…», она не знала, что такое терять самое дорогое… «Да где ж такого красавца взять?» — задавала сама себе вопрос Тома и тут же хохотала до слез.

— Том, а ты вот как медсестра можешь сказать, что с нами дальше будет?

Томка долго молчала, вздыхала, кашляла и наконец выдала заключение.

— Вернется он к тебе, Варвара, кому он такой маменькин сыночек нужен, если по-честному. Он для нее лишь